Гвоздика: память о первых авиаторах
Наши дома стоят рядом с Центральным аэродромом. Еще в середине 80-х годов прошлого века привычными для нас были глухой бетонный забор, охрана и рев взлетающих и садящихся самолетов.
Намного раньше на Ходынское поле ходили гулять москвичи. Рядом находилось большое село Всехсвятское, богатые рыбой речки Ходынка и Таракановка были живописными и тихими.
А ведь когда-то Ходынское поле было любимым местом загородных прогулок москвичей — рядом большое село Всехсвятское, живописные, богатые рыбой речки Ходынка и Таракановка. Здесь проходили праздники и массовые гулянья. Наверное, все знают, что именно это место выбрали для гуляний и по случаю коронации Николая II. Знают и то, какой трагедией это закончилось.
В XIX веке в восточной части поля располагались Ходынские военные лагеря, а в западной — полигон и стрельбище.
В 1910 году Общество воздухоплавания на собранные деньги открыло Ходынский военный аэродром. Он оставался здесь весь ХХ век, сначала носил имя Троцкого, потом — Фрунзе. На аэродроме располагалась военная техника и проходили репетиции парадов.
При этом Ходынское поле оставалось огромным и зеленым, «легкими» северо-запада Москвы.
С точки зрения биолога Ходынский аэродром представлял собой уникальный для Москвы степной биотоп — то есть место, где растут степные растения и живут степные животные. Спасибо бетонному забору и охране: многие десятилетия их никто не тревожил.
А в 90-е годы аэродром практически перестал функционировать. Отменили полеты, прекратили парады, сняли охрану. В неприступном прежде заборе появились дырки. Однако привычки прогуливаться по Ходынскому полю ни у кого уже не было. Наоборот, была привычка никогда туда не заглядывать.
А я, наконец, получила возможность все там облазить… то есть, извините, провести подробный и всесторонний экологический мониторинг. Растения и животные там были очень интересные, но сейчас не об этом. Сейчас — о гвоздиках.
Как у всякого порядочного аэродрома, у нашего была взлетная полоса, ориентированная к господствующему ветру — для Москвы это северо-западный. Самолеты начинали разгон примерно от аэровокзала в направлении метро «Октябрьское поле». (Кстати, это тоже часть Ходынского поля, дальняя, переименованная после революции. Аэродромом она никогда не была.)
И вот в конце этой взлетной полосы во второй половине июня появлялась довольно широкая поперечная полоса красных гвоздик-травянок.
Такая гвоздика — обычный цветок для Москвы и Подмосковья, но растет в совершенно других местах. Это цветок лесных опушек, речных берегов. Ни на Аэропорте, ни на Соколе, ни на Беговой они не встречаются. Нигде. Ни в рощах, ни в скверах, ни во дворах. А тут так много… Причем в центре летного поля их почти не было — только несколько пятен ближе к дальнему, западному, концу взлетной полосы.
На всем поле аэродрома условия для роста одинаковые. И все другие растения встречались здесь более или менее равномерно. Кроме гвоздик. Почему?
Ответ нашелся в воспоминаниях Константина Константиновича Арцеулова. Знаменитого летчика-аса, внука художника Айвазовского и сам художник. Преподавателя летного мастерства: одним из его учеников был Валерий Чкалов.
В 1915 г. Константин Арцеулов прибыл с фронта для испытания отечественных боевых самолетов-истребителей завода «Дукс» — их уже перед Первой мировой испытывали именно на Ходынке. Во время первого же полета Арцеулов увидел на поле среди травы яркие красные пятна. Ему объяснили, что когда самолет падает и пилот погибает, на месте гибели сажают гвоздики. И случались аварии чаще всего в конце взлетной полосы.
С тех пор прошел целый век. Уже забылись имена и события. А гвоздики все росли, храня память о прошлом, о героях-испытателях.
До тех пор, пока на Ходынке не построили дома и не залили все асфальтом.
Старейший авиатор России скончался в 1980 году и покоится на Кунцевском кладбище.
А в 2008 году недалеко от Ходынки, в Чапаевском парке, поставили памятный камень авиаторам-испытателям, погибшим на Ходынском поле с 1910-го по 1970 год. Надо бы там гвоздики посадить.
Маша Трифонова, биолог, житель района
