Интервью с участниками «метропикетов»: «Реакция, к которой мы морально были не готовы»

С 10 января у станций метро возобновились пикеты в поддержку политзаключенных. Граждане стали выходить с плакатами к станциям метро каждую пятницу после того, как Ассоциация независимых муниципальных депутатов Москвы (АНД) анонсировала пикеты в октябре. Цель акции — рассказать москвичам о «московском деле» и других политических делах. «Наш Север» поговорил с жителями Северного округа о том, почему они стоят в пикетах и чего боятся.
Татьяна Устиновская, пенсионерка, жительница Тимирязевского района

Я понимала прекрасно, что стоя в одиночном пикете я не нарушаю вообще никаких законов, но при этом у меня риск больше, чем если я выйду на какую-нибудь демонстрацию, типа «Он вам не Димон» [митинг, организованный Алексеем Навальным после выхода фильма «Он вам не Димон» о предполагаемом незадекларированном имуществе экс-премьера Дмитрия Медведева]. Там участвуют много тысяч человек, а схватят только тысячу. А тут участвует 300 человек по всей Москве. Если будет команда «фас» сверху, то они найдут, к чему придраться.
Про документы пока ни разу не спросили. У одной женщины, которая с нами стояла [в пикете], спросили паспорт и сказали, что похожий на нее человек проходит по ориентировке. Она говорит: «покажите ориентировку, потом я вам покажу паспорт». После этого полицейский испарился и больше не появлялся.
Однажды смешно было. Я держала плакат, капюшон упал мне на лицо. Подошел мужчина и сказал мне на ухо с ненавистью: «открой лицо, либерастка». И убежал.
Я вообще большой пессимист, потому что считаю, наши люди, к сожалению, очень мало реагируют и только тогда, когда это лично их касается. Большинство просто пробегают мимо и даже не смотрят. Но иногда подходят, выражают солидарность. Однажды подошла одна девушка, спросила: «Если я подойду через час, вы тут еще будете?» Она потом пришла и вроде бы тоже стояла в пикете.
Я живу вдвоем с мужем, он у меня инвалид, в принципе он не возражает что я туда хожу, но конечно он переживает, если меня в кутузку посадят.

«Большинство знакомых меня не понимают. [Говорят] что я себя неоправданному риску подвергаю. „Зачем ты куда-то ходишь, у тебя есть квартира, твой сын тебе помогает, материально ты не нуждаешься, что тебе не нравится?“. Я отвечаю, что я не корова в коровнике, которой достаточно того, что ей сена дали».

Приходить на пикет меня мотивирует, во-первых, отсутствие всяческих свобод. Во-вторых, беспредел в отношении граждан. Я читала о пытках и об отношении администрации колоний к заключенным. У меня волосы на голове шевелились. Я понимаю, что очередной 1937 год не за горами. Одиночный пикет на данный момент — единственная относительно безопасная форма протеста, которую нам оставили.
Александр Гагарин, глава муниципального округа Тропарево-Никулино

Особо никаких трений с полицией не было: приходили, смотрели, может фотографировали. Во-первых, полиция знает, с кем имеет дело. На пикетах постоянно дежурят два депутата местного совета. Во-вторых, те люди [стоящие в пикетах], которые с ними общаются, знают законы и говорят, почему это разрешено. Команды «вязать» в нашем районе не было.
Если кто нервничает — это охрана метрополитена. Мы им несколько раз объяснили, что, то постановление, на которое они ссылаются, касается торговли и попрошайничества, оно ни к чему.

«Неожиданностью было, что люди реагируют неагрессивно и не нейтрально. Когда к тебе подходят, руку жмут или кусок пирога вручают — это та реакция, к которой мы морально были не готовы».

Екатерина Иванова, юрист, жительница Хорошевского района

Я бы могла 27 июля [день акции протестов в поддержку незарегистрированных кандидатов в Мосгордуму] оказаться в гуще событий, но у меня маленький ребенок, поэтому я уехала пораньше. Возмущение копилось, копилось и вылилось в поддержку политзаключенных. Так легче переживать весь этот ужас, когда ты занят какой-то помощью.
Чаще всего прохожие благодарят. Говорят, что поддерживают. Редко бывает, что подходят люди, я их называю «телезрителями», и начинают спорить: «Против кого вы здесь стоите, чего добиваетесь?» Я сделала плакат «С Новым 1937 годом!» и написала, что у нас в стране пытки, репрессии. На этот плакат был большой отклик со стороны «телезрителей». То есть до этого мы стояли [с плакатом] «Свобода невинно осужденным», они проходили мимо, а этот прям зацепил. Нам говорили, как плохо жилось в 1990-е, как хорошо сейчас, и что мы дураки, раз это не ценим.
Переубедить на месте полицейских, если они решили тебя задержать, практически невозможно. Ведь они выполняют приказ начальства, и лучше нарушат закон, чем ослушаются.
Был один раз случай, когда полицейские хотели доставить нас в отдел. Аргументировали они это тем, что надо установить наши личности. «Я не могу быть уверен, что у вас не поддельный паспорт». Но нам повезло, что в пикете стоял наш муниципальный депутат. Он лично знаком с начальником УВД, который раз в год отчитывается перед муниципальными депутатами. Депутат их, так скажем, напугал своими связями, и полицейские решили отойти.
Мы, конечно, добиваемся, чтобы людей отпустили. Но больше, мне кажется, акция нацелена на информирование общества о творящейся несправедливости, и что нужно с ней бороться.

Я сомневаюсь, что пикеты спасут Евгения Коваленко так же, как они спасли Павла Устинова. [фигурант «Московского дела», в поддержку которого выходили на пикеты знаменитые актеры и режиссеры. В итоге Устинова приговорили к году условно]. Мы больше делаем это, наверное, чтобы оказать поддержку тем, кто сидит.

Я переписываюсь с Евгением Коваленко и с Эдуардом Малышевским. Вот как раз недавно мне пришло письмо от Малышевского.
[Фрагмент письма Эдуарда Малышевского Екатерине Ивановой, 9 января 2020:
«Катюша, тебе и всем выходящим на пикеты — поклон до земли. Очень желаю и надеюсь, что время на пикетах вы проводите в позитиве и конструктивных диалогах. Надеюсь, без раздражения и отчаяния. […] Хочу донести мысль, что просто не хотеть чего-то уже мало. Надо четко представлять и желать конкретного и лучше в подробностях».]
Мария Богословская, жительница Дмитровского района

Я стояла возле метро Селигерская в одиночном пикете. Мне страшно, что в нашей стране в 21 веке есть политзаключенные. Многие об этом не знают, а многие и не хотят знать.
Меня радует, что все больше людей высказывают свое одобрение, среди них много молодых. А люди средних лет, наоборот, иногда проходят и что-то злобное выкрикивают: «Ну и правильно, что вашего Котова посадили!».

Я вижу позитив в том, что люди поддерживают нас. Хочется знать, что ты не один в своем фейсбучном пространстве, которое ты сам себе организовал. Ведь к тебе в ленту приходят люди практически с такими же как у тебя взглядами. А тут из метро идут незнакомые горожане с работы и как они реагируют  — это важно.

Два таджика недавно мне пытались денег дать. Они видимо не поняли, что там [на плакате] написано.
Ольга Воронина, начальник производственно-технического отдела, мать пятерых детей, жительница Бескудниковского района
Я хочу, чтобы в нашем городе, в нашей стране что-то поменялось. Причем качественно. Происходящее сегодня меня как гражданина и родителя не устраивает. Повсеместно людей обманывают без всякого страха, что придется отвечать перед законом, и это порождает настоящий хаос.
Префектура Северного округа блокирует все наши заявки на митинги, нас отправляют в Сокольники. Приходится стоять в одиночных пикетах. Во время пикетов наши ребята — полицейские никогда нас не обижали, не трогали. Мы ведь все живем рядом, они из нашего района. У нас есть несколько участковых хороших таких. В центре Москвы, конечно, совсем другие вещи творятся.

«От тех людей, которые прям друзья, получаешь больше критики, чем поддержки. Не могу это объяснить. А поддержку ты можешь неожиданно получить от тех, кто не входит в твой близкий круг. Они придут и с тобой постоят».

Муж у меня к этому относится негативно, но отпускает. Ведь это моя позиция, и я буду ее отстаивать. Правда, на районные митинги он ходит. Мои дети совершенно искренне помогают мне, к каждому мероприятию готовят плакаты. Идеи генерирую, в основном, я. Им сложно что-то придумать самим на политические темы.
Но когда мы защищали парк в нашем районе, они начали креативить. Нике было 7 лет, она сделала панно из керамики «Защитим наш парк». А старшая без моей помощи собрала объемную композицию со зданиями, машинами. На разрешенные митинги, которые проходят в районе, я беру детей. Они стоят тоже с плакатами своими. На пикеты, конечно, я ходила одна.
Здорово, что произошло такое объединение. Люди смогли друг друга услышать, понять. Теперь важно все это дело удержать и не разбежаться.
Справка
«Московское дело» — уголовное дело о массовых беспорядках, которые, по мнению следствия, проходили во время акции протеста 27 июля в центре Москвы. Люди вышли на митинг после того, как подписи тысяч москвичей признали недействительными, а независимых кандидатов в Мосгордуму не допустили к выборам. Фигурантами дела стали 33 человека, 19 из них были осуждены. 9 человек получили реальные сроки от 1 до 5 лет лишения свободы, 6 находятся по стражей.
Любовь Алтухова
Как помочь фигурантам «московского дела»? Читайте на сайте Delo212.ru
Как присоединиться к метропикетам:
Пикеты рядом с метро проходят каждую пятницу. Выберете станцию и время в Telegram-боте @metropiketbot или просто выходите к любой станции вечером в промежутке с 17 до 20:00.
Плакат можно сделать самим или выбрать и распечатать в типографии макет: bit. ly/piketmaket
Также плакаты есть в офисе партии «Яблоко» на Пятницкой 31/2.
Если не можете решить, на какую станцию выйти, звоните Андрею Мореву, он поможет сориентироваться: +7 (925) 730-52-10
Не забывайте, что «каждые ваши 10 минут — это еще десятки людей, узнающие о том, что в России есть политзаключенные».
На одиночные пикеты не нужно никаких разрешений.

Читайте еще:

«Жители высказали свое мнение на „Активном гражданине“, и проекты новых объектов были отклонены». Чиновница Москомархитектуры об общественных обсуждениях Интервью с создательницей «Изоизоляции»: «Неловко видеть, что у Гришковца лайков меньше, чем у куриных окорочков» «Кому выгодно во власти, чтобы мы объединялись? Никому!» Интервью с активисткой из Бескудникова «Я вижу свой район как цветущий сад». Интервью с активисткой из Коптева Еленой Волковой